Состав группы «Хорги»:
Антон Мизенко (Сухарь) – гитара, вокал, тексты
Всеволод Микульский (Сева) – бас-гитара
Денис Андреев (Джим) – ударные
Давайте для начала каждый немного расскажет о том, как пришел в музыку или как музыка пришла к вам...

Сева: Если каждый расскажет немного о себе – это явно разговор не на одну ночь...

Джим: Самый первый музыкальный опыт у меня был еще в школе с человеком, который впоследствии станет вокалистом группы «Nervы». Этот проект назывался «Жестокие плюсики». Это был сугубо домашний проект. Потом в 1997 году мы с моим другом организовали свою первую группу, в которой я начал играть на барабанах. Группа называлась – «СПИД», что расшифровывалось как «Стадо пьяных идиотов». Мы играли панк-рок, будучи под сильным впечатлением от «Sex Pistols», а остальных рок-музыкантов мы почти не признавали. По сути, в нашей музыке кроме «Sex Pistols» и огромного количества русских матов ничего и не было. Группа «СПИД» выступала всего четыре раза, причем одно из этих выступлений было на фестивале «Закат-2000», кажется, на одной сцене с группой «Оргазм Нострадамуса» (еще в оригинальном составе). Чуть позже наши музыкальные взгляды расширились и меня позвали в группу «Пемо-Люкс», которая пыталась играть бритт-поп, но он был жутко похож на русский рок. В этой группе я играл где-то с 1999-го по 2000-ый, и в 2001 году я познакомился с ребятами из «Министерства любви «Буратино»», чуть позже они взяли меня в состав своей основной группы – «Сметана». Со «Сметаны» можно рассматривать мою зрелую творческую деятельность. «Сметана» была очень веселым и ни на что непохожим проектом. Они просуществовали несколько лет, потом по личным причинам группа распалась. Я играл с разными музыкантами, которые потом играли в разных красноярских группах. В начале 2005-го года из армии вернулся бывший вокалист группы «Культя» - Бомж и мы с ним организовали группу, которую назвали «Junky Kats», играли где-то полгода, потом была опять смена состава. Я попросил Антона прийти к нам в группу и играть на второй гитаре, а чуть позже Антон позвал меня в «Хорги». Я слышал группу «Хорги» в начале 2000-ых годов в самом первом ее составе и тогда мне понравилось только то, что делал именно Антон. Мне очень не понравилось то, что играли барабанщик и басист. Я помню, что еще сказал тогда басисту группы «Сметана», что, скорее всего, когда-нибудь через много лет, я буду играть с Антоном в группе (тогда мы с Антоном еще не были знакомы). В начале 2006 года я пришел в группу «Хорги».

Антон: Что касается меня, я начал заниматься музыкой в старших классах школы и началось все с небольшой группы, которую мы организовали из участников нашего класса. Я написал песню и на следующее утро пришел к своему однокласснику, который умел играть на гитаре - так и сложился первый коллектив. У нас тогда были достаточно ограниченные представления о музыке, и мы целенаправленно решили не играть панк-рок, но все равно то, что мы делали – это был панк-рок. Мы выступали в школе всего два раза, но все на удивление нас слушали и даже аплодировали. Через некоторое время я познакомился с одним человеком, который держал репетиционную точку. Там я встретил Аню Борецкую, которая сейчас является вокалисткой группы «Крапива». Какое-то время у нас была общая группа даже без названия. Один раз мы выступили вместе, после этого выступления Аню пригласили в «Крапиву» и дальше началась история «Хорги». В это время я нашел это слово, это явление и решил, что все, что я буду делать, все, что будет связано с музыкой – будет называться «Хорги». Состав группы очень часто и кардинально менялся – кто только не играл в составе «Хорги». Коллектив сложился буквально в прошлом году. В этом составе мы играем наиболее длительное время, он держится дольше всего. За это время очень изменился поход к музыке, и, естественно, взгляд на участников группы. Если раньше я думал, что группа – это одинаковые типы, то сейчас в моем представлении группа – это разные люди, которых что-то объединяет. Интересно само взаимодействие разных людей, которые вступают в какой-то контакт и то, что из этого выходит. Я не знаю, что там происходит у всех внутри, в глубине, но сейчас мы планируем оставаться втроем. Тем не менее, «Хорги» - это не только наш замкнутый круг. Мы выступаем с разными людьми, приглашаем с нами спеть и сыграть разных музыкантов. Это все в контексте «Хорги», это слово, которое помогает нам объединиться, слово – как символ, как какая-то сила.

Сева: Мое начинание как музыканта началось еще в школьные времена с человеком, который в последствии стал басистом группы «Relanium». Как водится, был панк-рок, какие-то попытки гранджа, но в основном все заканчивалось панк-роком. Еще с тех времен остались некоторые вещи, которые мне до сих пор очень нравятся и есть мысли что-нибудь из этого реанимировать в составе «Хорги». Где-то по прошествии года я познакомился с Антоном, который пригласил меня на репетицию и я буквально офигел от их музыки. Учитывая тогда мой возраст – 15 лет, меня это естественно поразило и с тех пор меня потянуло в грандж. Были всяческие проекты, которые не жили больше месяца. Две группы прожили дольше всего – «Muck-Rake», в которой Антон играл на барабанах. Там был нереально-экспериментальный панк-рок. Все было очень задорно, смешно, при том, что толком никто играть не умел, но все равно получалось что-то такое интимное, крутое и необычное – в чем тогда ставился приоритет. Потом волею судеб я познакомился с Саней Царевым. Многие мне, кстати, ставили в позор то, во что это вылилось – появление группы «X-Rayz». Царь мне просто сказал: «Подыграешь? У нас басист ушел». Я сказал – «Ну давай». На самом деле там я получил очень много опыта. После «X-Rayz», когда распался состав «Хорги», Антон пригласил меня и Джима в группу. Тогда я был молод, стремно играл, у меня был стремный бас и я считал, что Джим сильно зазнавшийся придурок. В общем, мы с ним не поладили, и я подумал, что проще уйти мне, потому что Джим все-таки круто играл. Ну и в какой-то период добавился Андрей Москвитин на вторую гитару и так «Хорги» просуществовали некоторое время, а потом тоже распались. Примерно через год после этого ко мне приходит Антон и говорит: «Я опять хочу мочить рок». Через пару дней я подошел к нему и сказал: «Антон, я хочу с тобой мочить», а он сказал: «Да я кроме тебя никого и не представлял». Ну и у нас начались домашние репетиции, мы играли всего в две гитары, но это было нереально круто. Потихоньку делали музон и по ходу искали барабанщика. В августе 2005 им стал Леха Скороходов, который тогда еще в «Broken Toys» играл на барабанах. Так мы выступили на одном из первых ReAktiV’ов, а Джим стоял у сцены и смотрел.

Джим: Ну да, я же интересовался. Мне было интересно насколько эти басист и барабанщик смогут сделать так, чтобы музыка Антона была интересной и качественной.

Сева: Потом Леха не смог с нами играть, потому что у него была давняя договоренность с «Grains». Вышло так, что меня еще и в «Grains» позвали, я играл и там и в «Хорги», а Антон играл с «Urban Karma». В общем, мы с ним сильно парились по поводу звать Джима или нет. Потом были пара джемов, где у нас с Джимом наладились отношения, ну в итоге мы его позвали и с января 2006 все и понеслось. В феврале уже начались концерты.

Попробуйте каждый со своей точки зрения и места в группе ответить на вопрос, как у вас рождаются песни?

Сева: Песни рождаются несколькими путями. Один из таких вариантов - Антон приносит какую-то свою идею, какие-то партии, и мы начинаем их обыгрывать, импровизируем вокруг них. Как правило, то, что изначально приносится – меняется практически полностью, все приходит к тому варианту, который устраивает всех. Со временем этот процесс становится все проще и проще, сейчас есть взаимопонимание и мы уже не паримся как раньше, когда пытались объяснить друг другу кто как и что хотел сыграть. Еще очень многое рождается из спонтанного творчества, которому мы уделяем огромное количество времени - на репетиции много отдается импровизации. Мы пытаемся найти точки соприкосновения каждого из нас, найти общее и при этом, чтобы музыка звучала интересно и естественно.

Антон: А еще бывает так: мы играем что-то на репетиции, импровизируем, остальные ребята не акцентируют внимание на том, что сыграно, а я запоминаю что-то, и у меня интересные партии сразу ассоциируются с какими-то словами, со стихами, которые я писал ранее, или которые рождаются одновременно с этим. Потом я какое-то время, не говоря им ничего, сижу дома один, наигрываю какую-то мелодию, которую мы играли в форме импровизации, а потом прихожу и показываю им. Суть в том, что схемы никакой нет: бывает, что слова, которые были написаны за год до этого, не просто накладываются ритмически, по настроению, а соединяются в сознании так, как будто бы эта мелодия ждала выхода, вернее какое-то стихотворение ждало, что родится эта мелодия. Некоторые наши песни довольно свободные в плане воспроизведения: есть какой-то ритмический и мелодический каркас, а все остальное меняется в зависимости от настроения, от концерта. Мы играем песню на концертах по-разному и наиболее удачный вариант остается в более или менее устойчивом виде. Концерт – это как часть создания музыки, как часть очищения основной идеи, ну а потом что-то закрепляется.

Джим: Сейчас у нас нет такой песни, которая бы на данный момент существовала в том виде, в котором мы ее начали играть.

Антон: Есть песни, которые несут какое-то настроение, какую-то идею, образы, а есть песни в нашем творчестве, которые значимы соединением частей, очень разных по звучанию, разных по ритму, по мелодии, по настроению. Соединение этих частей, переходы рождают неповторимую гамму ассоциаций и чувств.

Расскажите о тех вещах, которые лежат в основе текстов, в основе вашей музыки. Откуда берутся именно такие песни?

Антон: Это берется только из нашей жизни – из той жизни, которую видят все, и из той, более изолированной жизни, которая недоступна никому, о которой даже не знают ребята из группы. Иногда мы говорим, что создаем какую-то реальность, но, по сути, мы не можем создать что-то объективное, мы можем только открыть то, что уже существует внутри нас. Все что я пишу – это попытка что-то для себя понять, узнать, перестать бояться, научиться испытывать более очищенные эмоции - эмоции радости, попытаться перешагнуть через страх, через тревогу. Иногда бывают рациональные стихи, когда я пытаюсь сказать о чем-то, а бывают такие, которые только передают эмоциональное состояние, они могут быть бессюжетными и внешне казаться набором бессмысленных слов, но они создают особую атмосферу. У «Хорги» кроме русского языка есть еще тысячи языков, на которых мы поем – это тонкие языки, это праязыки, это фонетические языки и языки междометий, смысл которых известен только нам и людям, которые могут чувствовать искренние эмоции. Мы не стремимся к необычности, мы стремимся к тому, чтобы сблизиться с нашим естеством, понять, что твориться вокруг нас, и по сути дела, мы не имеем никакого отношения к музыкальной индустрии. Если бы мы не были музыкантами - мы бы занимались другими видами творчества, создавали что-то другое. Суть в том, что не надо относиться к нам как к какой-то рок-группе, воспринимайте нас просто как людей, которые пытаются с вами поговорить и не в контексте атмосферы и этикета, что мы такие интеллектуальные. Мы люди, которые имеют возможность узнать, о чем вы думаете, рассказать вам о чем-то.

Джим: По сути это случайность, что мы стали именно рок-группой. В ходе истории каждого из нас все вполне могло повернуться по-другому хотя бы чуть-чуть, и мы бы сейчас не играли.

Вы занимаетесь музыкой для себя или вам важен ответ извне, понимание слушателей?

Джим: Ну конечно для нас это важно, музыка - это то, с помощью чего мы можем наладить контакт с другими людьми. На концертах мы имеет довольно тесный контакт с публикой, но когда играем, мы думаем не о массе, а о людях, которых лично знаем и уверенны, что у них это найдет отклик. Мы выступаем ради них и определенных эмоций. По сути, мы выдаем то, что внутри нас. Это то же самое, что и разговор с человеком. Хорошая вечеринка – это когда много народа чувствует себя свободно и комфортно, и мы так себя чувствуем, и когда по технической стороне все хорошо - вот тогда получается хороший контакт.

Антон: Если вернутся к психологическому взаимодействию с залом, то на наши выступления что-то накладывается даже подсознательно: когда ты не видишь, как реагирует зал, ты все равно это чувствуешь. Можно даже сказать, что наиболее удачные выступления у нас происходят при малом скоплении народа, в небольших помещениях.

Джим: Это потому что мы чувствительны к залу. Мы играем не по нотам и во многом то, как мы исполним песню, зависит от данного места, от данных людей, даже от цены на напитки в баре. У нас на каждой вечеринке свое настроение.

Вы выбрали, как путь самовыражения музыку. У вас есть стремление к некоторому профессионализму, росту в этой области?

Джим: Это все происходит очень естественным образом. У нас нет стремления постичь какие-то высоты, будучи рок-группой, только для себя, при этом техника у нас меняется, чуть ли не в каждой песне.

Сева: На это влияет масса всего - вкус каждого и количество того, что ты слушаешь. Я недавно понял, что мне нужно подтянуть технику, но не ставлю это себе в приоритет. Просто для себя понимаешь, что однажды возникнет такой момент, когда тебе захочется сделать именно так, например, взять вот так эту ноту, и для этого тебе нужна гибкость пальцев или скорость.

Антон: Нет цели сделать что-то сложное, но появляется желание что-то передать слушателю и ты тренируешься, чтобы для этого были средства. У нас нет цели сделать что-то профессионально качественное, что будет оценено людьми с академическим образованием.

Есть что-то такое среди отзывов о вашем творчестве, что привлекло ваше внимание?

Антон: Мне очень нравятся отзывы, которые имеют не только оценку, но и размышления, почему это именно так воздействует на людей. Это нормальная работа человека над тем, что он видит, слышит, воспринимает - это говорит о его свободном восприятии. Наша музыка - это не просто то, что можно сравнивать с остальной музыкой – это влияние и жизни, и тонкой жизни, и искусства. Есть вещи, которые повлияли на нас сильнее – культура панка, протеста. Я воспринимаю нашу музыку как проявление спонтанности, инстинктивности и, в то же время, чего-то рационального. Когда отзыв имеет что-то осмысленное – это всегда приятно. Так мы понимаем, что делаем музыку не только для себя.

Джим: Наверное, у каждого из нас было и такое, что подходит человек после выступления и говорит: «Как ТЫ офигенно сыграл!». Это значит, что он не слышит того, что слышишь ты.

Антон: Отзывы – это не только слова, это эмоции, которые выражаются во время концерта. Отзыв – это то, что девушка пришла посмотреть на выступление другой группы, но услышала первые аккорды нашей песни и забила на то, что автобус уходит и уехать не получится, отзыв – это то, что парень во время нашего выступления пригласил девушку танцевать, хотя никто не танцевал, все сидели и слушали.

Беседовала Ольга (Zhdanchik) Жданова